Экспедиция "Поной".

Андрей Великанов
"Спортивное рыболовство #5(10)"

Всякий человек, будь то дядя Степа или самый малорослый Пигмей Пигмеич, хоть раз в жизни да съегозит нечто необычное, почти несбыточное, о чем после пойдут немалые пересуды и кривотолки.
Так произошло и на этот раз - волею судьбы, зимой этого года в голове автора зародился проект - прошмыгнуть с рыболовным дозором по реке Поной. Если посмотреть на карту, то эту 486 километровую водную процедуру найти чрезвычайно легко, она режет ровнехонько пополам конскую голову Кольского полуострова и впадает в горло Белого моря. Поной, река очень известная, исстари дававшая около 25% лосося Мурманского укрепрайона, хотя на ее берегах и сейчас живут всего около 1000 человек, большинство из которых коми или саами.

Еще Иван Грозный в грамоте от 6 апреля 1581 года благословил строительство церкви Петра и Павла в устье реки и отписал ровнехонько половину ее длины Троице-Сергиевскому монастырю. Это было очень мудро, ведь именно монахи самим фактом своего появления на Кольском создали прецедент для русских притязаний на Лапландию в извечных спорах со шведами и датчанами. Первую церковь в устье реки Печенги в 30-40 годах 16 века обосновал монах Трифон, желая безмолвного уединения. Этими же годами в летописях появляется упоминание о Кашкаранцах, где добывали Варзугский жемчуг, как о подворье Соловецкого монастыря. Кроме хозяйственной деятельности божьи наместники вовсю крестили "лопь дикую", но языческие традиции сильны у лопарей и поныне. В чем мы не раз убедились за неделю балагурного сплава.

Экспедицию спонсировали фирмы: "Серебро Поноя" и "Экотехнология" из Питера. Мурманская команда владеет рыболовным лагерем "Пача", доставшимся по наследству от американцев, которые крепко осели в низовьях и плотно контролируют большую территорию от порога Бревенный до левого притока Колмак.
Кстати этот порожина имеет 5 категорию сложности, но в наши планы не входило показывать фристайл на "Казанках", тем паче, что американцы очень болезненно относятся к появлению российских граждан на подведомственной лагерю '"Рябога" водной территории. Хотя где-то их понять можно, заморские визитеры платят по 1000 долларов в сутки, так что извини-подвинься простенький спиннингист или удочник, американцы ловят исключительно нахлыстом и по принципу "поймал-отпусти".
К слову этой барской забавой автор сам болен давно, но ничуть не исключает спиннинг, тем более в условиях экспедиции, когда нужно выяснить, что, где и почем. "Серебру Поноя" как раз и нужно было определить маршрут для возможной дальнейшей продажи сплавных туров на российском рынке. Так же директор мурманской фирмы, мой давнишний дружина, Володя Шамошев, заказал нам рекламный фильм о Поное, для чего в состав экспедиции был включен профессиональный оператор - Николай Кузин и корреспондент "Нью-Йорк Таймс" Ник Карас, эксперт по спортивной рыбалке, так же мой давний знакомый.
На этом, собственно говоря, и пересеклись интересы "Серебра" оплатившего весь тур, включая вертолет и " Экотехнологии" в лице Бориса Миренкова, отчаянного лососятника и приключенца. Миренков подписывался выдать "на гора" экспертизу и рыболовный завлекательный видео клип никак не менее получаса длиной.

Сказано - сделано, уже вечером 17 июня наша боевая шестерка (остальных визитеров буду упоминать по ходу повествования) еле втиснулась в битком забитую стрекозу - восьмерку. Обычно в этот вертолет спокойно влезает 22 человека, но сегодня нас было в пузе машины всего 12, зато всякого прочего груза Шамошев загрузил предостаточно, как для нашего сплава так и для лагеря на Паче, куда летели 3 англичанина-клиента, большие спецы двуручного нахлыста. Еще пилоты везли двух пассажиров до поселка Каневка. Сегодня регулярного сообщения между Мурманском и отдаленными селами фактически нет, вот и приходится местным изворачиваться, кто как может.
От Ловозера до Краснощелья полтора часа лету и есть время облизать глазами горы со странным названием Ловозерские тундры и Понойскую депрессию - болотистые кочкарники как слева так и справа от реки. Где-то здесь затерялось священное саамское Сейд-озеро, откуда по их легендам произошел первый человек. Хотя по утверждению Ивана Вдовина, директора прекрасного краеведческого музея из поселка Ревда, Гиперборея (святое место на вышеупомянутом озере) ни что иное, как диссертационные выдумки столичных эклектиков. Надо сказать, что депрессия видна и с лодки. Верхние две трети реки скучны и однообразны, лишь ниже Колмака Поной потихонечку втискивается в скалы, носоподобные выступы которых по-местному называются - то "Три старухи", то "Девичья гора" и имеют такой исторический хвост, что поблекнет Петербург со своей почти трехсотлетней родословной.
В этом мы уверились на месте первой ночевки в местечке Чальмны- Варра, а по-русски - Ивановке, деревушке из 7 скособоченных бревенчатых домиков прилепившихся к плоскому, усыпанному здоровенными камнями берегу Поноя. На одном из домов виднелась табличка, гласившая, что мы стоим рядом с наскальными рисунками второго века до нашей эры и что они охраняются государством. Правда, охранять теми днями было нечего, уровень реки был необыкновенно высок для второй половины июня и творения древних скалописцев были плотно покрыты кофейным осадком болотных наносов да и метром воды в придачу.
Бородатый ленинградский туз Иван Ермолин тотчас принялся швырять воблер в широченный Поной, хотя и первокласснику было ясно, что "здесь рыбы нет!"

Вообще не раз и не два я доглядывал картинки, как впервые приехавшие на широкую реку аксакалы теряются на глади, где нет видимых порожков, проток, или галечных кос. Именно оторопью можно было объяснить действия завсегдатая Варзуги Ермолина. Конечно, он поймал несколько хариусов граммов по 400, вот и все либретто для спиннинга в летнюю северную ночь, когда солнце совсем не торопится заглянуть за пухлые сопочки и зловеще подмалевывает "колдун-дерево", обрубок согревшей от молнии сосны, совсем неподалеку от деревеньки.
Два полных дня экспедиция бороздила Понойскую депрессию, но кроме килограммовых сигов, язей, щук и хариусов в полкило в лодках ничего не было.
- Здесь берет только на сетку, - подытожил рыбинспектор Иван Смирнов, прикрепленный к нам для продажи лицензий и надзору за порядком на подотчетных Мурманрыбводу струях.

Лицензия на семгу стоит для жителя СНГ 69 рублей, а для иногородца 20 долларов и выдается всего на 6 часов. Причем ловить можно только спортивной снастью, сеткой ни-ни. Но, тем не менее, на всем маршруте квадратнолиций инспектор Смирнов резал сети, подмигивающие поплавками незваным гостям.
Местных понять можно, хоть них лицензии стоят и дешевле, всего 26 рублей, но взять их особенно неоткуда - Краснощельский совхоз "Память Ленина" дышит на ладан, а от использования ресурсов Поноя иностранцами они ничего не имеют, хотя американцы регулярно платят районной администрации. В Чальмны-Варрэ отличился лишь автор этих строк, которому удалась снять с тропины прехитрого хариусного князька под целый килограмм. Причем дело срослось на Лумисовскую четверочку и малюсенького - премалюсенького сухого комара.

А история произошла действительно достойная и поучительная. Как я отмечал ранее, Поной, этим летом, разлился более обычного и кое-где контуры берегов были размыты и по Сезанновски не ясны. В тот день в большой деревянной ладье нас значилось четверо удальцов - проводники Семен и Анатолий и мой вечный достойный напарник и ученик Згуриди, оператор Коля, получивший кличку "Орлан". Она прилипла к нему за ползанье по окрестным ландшафтам в поисках свирепой птицы, но ничего кроме гнезд творческим работником так и не было обнаружено. Правда домины те были таких размеров что будь соловей-разбойник не сказочным персонажем, он точно бы подружился с бродягой орланом.

Так вот на одном рваном речном изгибе мы заприметили плавник играющий рыбехи метрах в 20 от мнимого берега, залитого метра на полтора водой - как раз длину болотных сапог.
Воды, конечно, я черпнул в момент, но было тепло, да и отличиться хотелось, хотя страсть не терплю, когда под руку судачат, да еще и с кинокамерой в придачу. Особенно задиристо трут твое имя всуе местные выходцы, завсегда ровняющие приезжих рыболовов с сумасшедшими.
Шнуром ,по ветру, я до плавника дотягивался, но мушка все никак не сманивала автора водевиля. Он то вышвыривался поодаль, то нагло выходил в штык и брезгливо морщился на предложенный десерт.
Минут сорок продолжалась молчаливая дуэль, пока я наконец не сообразил привязать микроскопического комарика 18 номера, тут-то Ляпкин-Тяпкин и попался и гордо был доставлен в лодку под надзором цифровой кинокамеры "Сони". Я сверкал, как дембельский сапог, и было отчего. Не дай вам бог осчастливить оплошностью местного жителя, уж он вас так рассолит, что мало не покажется.

Следующая экспедиционная ночевка планировалась в устье Сухой реки, где все экипажи должны были перегруппироваться.
Тут у нас и появился первый именинник, доселе державшийся в тени, Лаймис Микнис, участник сплава из Литовской Клайпеды. Он единственный оплатил полную стоимость тура - 1500 американских долларов. Так вот этот Лаймис первым из нашей команды поймал красавицу семгу, такую серебряную, что солнце слепило глаза зрителей. Правда было это не долго, на семейном совете все единодушно постановили, что в тот вечер пресловутый "поймал-отпусти" отменяется и почти шестикилограммовая тушка мгновенно дала обилие сока при встрече с сольцой нулевого помола. Ну и вкусна же эта стервица. Все-таки кольская семга, та, что только пришла из моря - есть безоговорочный первый номер по вкусовым качествам.
Погода явно угрюмничала, подсыпая то колючего дождика, то несметные ватаги комара и прочего кровососущего. Начиная с Сухой речки семга клевала повсеместно причем абсолютно на все: и колебалки и вращалки и на воблеры.
С мушкой было сложнее. Обилие воды заставляло пользоваться быстротонущими шнурами, но, естественно, кроме меня никто их не захватил, вот и пришлось отдуваться за всю красноармейскую роту. Вышло так, что к спиннингу мне прикоснуться так не удалось, хотя результаты на мушку были менее значительны - 4, максимум 5 килограммовое полешко все же цеплялось. В то время как мои спиннинговые корсары выпускали восвояси и 6 и 8 килограммовые экземпляры.
Хочу немного помусолить проблему с отпусканием семги обратно в реку. На Поное рыбоводом установлены участки где можно ловить лишь безынтересном режиме, то бишь любой трофей подлежит безоговорочному отпускному сценарию. То, что для производителя это практически безвредно, давно доказано ихтиологами. Особенно безопасен лов на мушку. Лосось выживает в 96% случаев поимки на нахлыстовую снасть. Но почему тогда стоимость лицензий такая же, как и на участках поймал и изъял?

Другая проблема зреющая на Поное совершенно иного калибра, речь идет о возможном перенаселении галечных нерестилищ семгой.

Дело в том, что сегодня рыбоучетное заграждение, что было ранее чуть ниже села Поной, полностью снято и десятки тысяч производителей беспрепятственно устремляются вверх, на нереста. Но, как известно, количество нерестовых галечников ограниченно и, что будет, когда все больше и больше лососей будет возвращаться назад - не повредит ли это (например раскопка одними нерестовыми парами уже построенных другими гнезд) стаду не известно пока никому. Ведь на протяжении веков Поной славился своими уловами, например в 1659 году "забором" было отловлено 24 000 рыб, а в 1960 - 52 600. Причем заборовый метод, что практиковался до 20 годов прошлого века, тотально перекрывал всю реку - лишь половодьями пробирались лососики в Понойские родильные дома. В случаях с РУЗом река перекрывалась полностью несколько дней в неделю в зависимости от рекомендаций ученых, проводящих мониторинг стада прямо на ловушке.
Средний вес Понойской семги 5 кг, но каждый встречный припомнит штучку поболее десяточки, кило на 15-18. Повезло рыболовным "Бондарчукам" и на этот раз. Однажды с орланом - Колюней мы подглядывали кинокамерой за американским специалистом двуручного нахлыста, что красиво раз за разом выстреливал ярко желтым шнуром вдоль бурунов, образовавшихся над немалыми каменюгами, совсем недалеко от берега. Конечно его забросы не шли ни в какое сравнение с экзерсисами Макса Мамаева или силовыми бросками Сереги Соколова, но дед был понтово одет и гидом у него был один из старожилов "Рябоги" Боря Мачнев. Светило солнце, клиент стоял в нужном ракурсе и, как по закону ярко желтый стример американца привлек "папика" на 10,5 кг. Но это выяснилось лишь после того как Боря артистически подсачил меченного самца, а пока конопатый боец разматывал метр за метром и шнур и удлиняющую нитку. Тем и хорош нахлыст, что чувствуешь контакт с рыбой напрямую, а не через посредством шимановского шарикоподшипника.
Минут двадцать спорил лосось с канзасским адвокатом, но все же сдался, пропируетив не менее 15 раз, показав нам все прелести и достоинства атлантического лосося - вот он я король-королевич!

Теперь самое время обернуть читателя вокруг бытовых условий наших переделок. Уже оглавлялось ранее - всю экипировку похода обеспечивало "серебро Поноя" плюс лодки и моторы местных жителей из Краснощелья. Как теперь водится, инвентарь, по большому счету, был сплошь американский - и мешки спальные, и палатки и газовые плиты и сумки-холодильники. Появились в отдаленках и "Меркурии" и "Джонсоны" и "Эвенруды". Вот и я весь маршрут откозырял на казанке упакованной двадцатисильным меркурием под четким контролем руководителя сплава Андрея Орехова. Ну что поделаешь если импортный мотор надежнее, экономичнее, легче по весу и проще по взаимодействию нежили родное российское железо!
Правда один родной продукт достойно сверкал на Понойских нивах. Имею в виду надувные лодки Николая Мнева из Питера, где мы их только не видели и везде хвалебные отзывы.
Холодные ночевки экспедиция провела в устье Сухой реки и чуть ниже Ачи. Но в тундровых широтах это есть самый "гуд" - хоть чуть отдохнуть от комарья и мошки порою пеленающей реку двухметровым мясистым слоем. Днем в данном направлении нам помогали москитные сетки и разные экзотические мазилки, среди которых опять же выделялись оригинальные американские штучки. Особенно эффективен был крем штатовских десантников невесть откуда попавший в мой походный скарб. Уезжая я презентовал его Орехову старшему, бывшему директору Краснощельского совхоза, а ныне караульщику в зимнее время американского добра на Рябоге. Владимир Алексеевич стоял у истоков первых контрактов с иностранцами и помнит как все было прежде, но традиционного - "эх продали Рассею!", я от него не услышал. Он все больше рассуждал о проблемах реки, рыбе, детях, касаясь между делом и социальной справедливости. Неловко было замечать пожилому человеку, что пылится сея догма лишь в сказках марксистских драматургов и заканчивается вместе с отменным забросом сухой мушки на Колмаке.
- Вот видишь ту струйку, - поучал я новичка в нахлысте литовца Лаймиса, - так вот, положил ее аккуратненько по ту сторону и контролируй постоянно шнур левой рукой.
Результат не прошел нас стороной, то была вся еще в пиявочках серебренная свежатинка кило на три, не менее. В отличии от Бори Мачнева мы не взвешивали, а попросту отпустили красавицу. Лимит на соление давно был выбран, а терзать забавы ради вроде как и не к лицу.
В тот же день забавный фокус сотворил прямо в лодке Борис Миренков- умудрился прямо из посудины ухватить за хвост семикилограммовую лососятину. Не каждый профи может похвастаться эдаким финтом, не получилось бы ничего и у Бориса если не подмога в виде Лумисовского спиннинга модели 1141GLX. Ротозеи с любопытством поджидали когда ж он все-таки сломается, спиннинг дал не то что круг, но уже захлестнул кончиком за ручку из португальской пробки. Но все нипочем, и раз и два и пять повторений проделал рыболовный Кио, но американской палке было хоть бы что, Лумис выстоял и Боря победно выхватил еще не в малых силах свирепую торпеду рыбной масти. Аплодисменты и радостные улюлюкания толпы не заставили долго ждать.

Мой рассказ был бы несовершенен без упоминания Пачинского лагеря, где экспедиционников встречали горячим душем и сытнейшим пятизвездочным обедом.
Пача - первый приток Поноя, чуть повыше знаменитого Жениховского порога и Альденьги, где мы впервые высадились в июле 1989 года в поисках лучших мест для спортивной рыбалки на Кольском. Кроме меня был там и Вова Шамошев, в то время зампред Мурманского охотничьего общества, Леша Кожаев, начальник отдела охоты из Ленинграда, да финн Ээро Петтерсон (ныне покойный), чья неуемная энергия будоражила многие реки Кольского в прошедшее десятилетие.
Попасть на Поной теми годами и для русского было проблемно, как никак погранзона, а для иностранца и вовсе труба, вообщем как в космос. Но с помощью мощного теми летами агропрома мы все же просочились в единственно возможную брешь и использовали семужьи лимиты Краснощельского совхоза, за деньги конечно, оставив Мурманрыбвод разбираться с местными базами кто, как и почему. Но тем не менее напор желающих поудачить атлантического лосося был столь велик, что уже через месяц первые клиенты из США засверкали лысинами на Паче. Именно там прародитель идеи экспансии на Кольский, Гари Лумис, решил обустроить стационарный лагерь, пригласив для начала немало иноземного персонала, во главе с многоопытным Тимом Ражевом. Поэтому вы поймете мои чувства, что комкались в горле по мере приближения к родному гнезду. Я ощущал себя Пятницей Даниэля Дэфо, приехавшим на экскурсию по злополучному острову.
Все также частенько и уютно и даже две знакомых персоны - Витя Золотарев и Володя Ривкин, сама история Понойского туризма. Переглянулись мы и с гидом Володей Вирченко, но он уже черноголовик следующего призыва, хотя нахлыстовик отменный.

Обед на Паче включал в себя даже камчатского краба, что после интродукции разрослись до невероятных размеров в Баренцевом море.
Конечно, в уютных палатях с деревянной мебелью неплохо поплющить бока, как и гарно иногда поплюхаться в душе, но наш дозор не по этой части - ...прощай родная Пача!

Американцы засели на слиянии двух правых притоков с Поноем, один небольшой скалистый - Рябога, другой - Пурнач, такой рукавчик, что впору самому называться семужьей речкой, более 100 километров порогов и галечников. Собственно американцев мы туда и притащили, так что не на кого пенять. Теперь русских они встречают без особой радости, везде мерещиться брэки и каждый пролетающий чужой вертолет удостаивается стингеров из глазниц менеджера лагеря "Рябога" Торквина.
Меня, Орехрова и оператора Колю он встретил неприветливо и снимать в лагере не разрешил, прознав, что фильм готовиться для российского рынка - русских и так много вокруг, а после рекламы и вовсе полезут и справа и слева. Ну бог ему судья, у каждого свои рассуждения и критерии порядочности. Но завтраком накормил отменным, ведь в лагере до сих пор трудятся мои приятели - супруги Флигнеры, Тимошенки, Шура Клочков из Тихвина и супер-гид Максим Мамаев.
Все они приняли американскую веру и догму, иначе на работе не задержишься, а платят в лагере отменно, ведь еженедельно на Рябогу доставляют по 20 высоко обеспеченных клиентов со всего света, в основном конечно из штатов. К сожалению количество рыбаков, кто может выложить 7000$ за неделю и за океаном ограниченно, поэтому фирме "Фронтиерс", что монопольно продает туры за рубежом не поднять второй лагерь на Паче, хоть там цена ровно в половину меньше Рябожской.

Было бы неправдой утверждать, что в этот лососевый парадиз нельзя попасть самостоятельно, например можно через Архангельск, арендовав вертушку у местного авиапредприятия. Правда в этом варианте желательно заслать кого-либо предварительно в Мурманрыбвод для закупки необходимого количества лицензий, Поной контролируется сегодня прилично и негоже по кустам прятаться, коли прилетел за тридевять земель. Тем не менее вердикт нашей экспедиции был единодушен как принцип демократического централизма- нет ничего круче сплава!
Во-первых ты ловишь практически круглосуточно абсолютно в неповторяющихся условиях. Романтику костра тоже не замалюешь керосинкой или газом. А для нахлыстовика такое приключение есть ни что иное как ландрин души. Начинаешь с сигов, язей и гигантских хариусов и постепенно переходишь на семужьи хвостики.
Единственно, что мы посоветовали организатором, так это начинать маршрут от Ивановки. Перегон Краснощелье - Чельмны-Варрэ пуст на затейки и, без дополнительного разогрева, делать там нечего.

Приятно заканчивать экспедицию французским шампанским часа в три утра в просвеченной солнцем палатке под шелест седоволосого Поноя и непристойный храп Нью-Йоркца Ника Караса - "мне ее не удержать!".
Уверен, что никому из нас не удержаться, чтобы не приехать сюда вновь, навстречу семужьей напору и наглости, аляпам природы и мифическим орланам, навстречу желанию, которое сбудется!

А. Великанов
Автор намеренно не описывал как ловить и на что ловить, это большая тема для следующего монолога.